мы собирались стать сторхельтами? Чтобы одним ударом рассекать скалы и одним взмахом весла переплывать моря? А кто обещал, что набьет морду Фольси и возляжет с Орсой? Ты хочешь остаться двурунным на всю жизнь? Шарахаться в ужасе от жалких червей? Слушать песни о чужих подвигах?

— Мне слава не нужна, — спокойно сказал Даг. — Это ты всегда рвался куда-то и хотел стать равным богам, я же просто шел за тобой. Но и в этом я оплошал.

— А если… — я сглотнул, — если я снова позову тебя с собой?

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

— А позовешь? — и отвернулся. — Неважно. Ты уже не сможешь доверять мне. А я не смогу, как раньше, прикрывать тебе спину. Ничего. Кто-то должен и пахать, и торговать, и свой город защищать. Я один раз чуть не умер. Мне хватит.

— Даг, а…

— За меня не думай. Я зла не держу. В спину не ударю.

Мы доехали аж до той горы, возле которой я впервые увидел след червя. Все зверье и впрямь ушло из этих мест, откочевало в безопасные леса. До полей червь не добрался, так что хлеб не пострадал. А вот земля, по которой он прополз, выглядела чудно, словно его огонь не просто прошел по ней, а пропалил там раны. Отец спрыгнул с коня, опустился на колено и пощупал спекшуюся корку.

— Гладкая, как старое топорище, — сказал он и с силой ударил обухом своего топора по земле. Зазвенело, будто он о железо постучал. — Надо кузнеца сюда привезти. Эмануэль. Ты это хотел нам показать? Что это за такое и нет ли в этом зла?

— В одной из легенд есть упоминание о камне, что появляется из земли после сильного огня. Там говорится, что мечи из него получаются слишком хрупким, зато ножам нет равных по остроте. Если рассечь руку таким ножом, то даже боли не ощутишь, пока не хлынет кровь. А еще из такого камня можно сделать сильные обереги.

— И вот эта корка и есть такой камень?

Эмануэль потер обрубленные пальцы.

— Нужно проверить. Но если это он, ты сможешь продать его торговцам.

— Кнут, займись этим. И надо расширить поля. Дагна сказала, что пара деревень хочет перейти под мою руку, если я выделю им землю.

— А чего так?

— Вождь помер, а новый не интересуется землями, все приключения ищет. Пока он с воинами отсутствовал, на тех островах какая-то зверушка завелась, скот режет, на людей охотится. Вот они и хотят уплыть оттуда.

Потом они начали обсуждать, сколько кораблей туда послать, кого попросить, где им лучше строиться, сколько мужиков дать в помощь, чтобы успели дома до зимы поставить. И вообще лес надо заготовить заранее. Сразу после уборки хлеба надо за ними прибыть. И все это было так скучно, что я чуть себе челюсть не вывихнул, пока зевал. Почему бы не спросить, что там за зверушка? Может, всего лишь медведь какой? Хотя медведь медведю рознь. Вон на отцовской кровати лежит такая шкура, что не дай Фомрир ее хозяина вживую увидеть. В пасти две головы разом может поместиться, а если бы он встал на задние лапы, то вытянулся бы в два-три моих роста. А может, и тролль. Я шкуру тролля ни разу не видел. Только в песнях говорится, вот, мол, герой убил тролля, пять раз чуть не помер, но убил, честь ему и хвала, личный поклон Фомрира. Ха, поклон Фомрира. Для Фомрира убить тролля все равно, что мышь затоптать. Я ж не кланяюсь всякому, кто мышь убил.

— Кай! — не в первый раз позвал отец. — Ты что думаешь?

— Думаю, что жрать охота. Мы уже тут полдня топчемся.

Отец помрачнел, но развернул лошадь, и мы вернулись в Сторбаш.

Глава 12

Свальди — весенний бог огня и музыки, сын Фольси и Орсы добр, но вспыльчив.

Создатель первой лиры и первый музыкант.

Атрибуты: очаг и лира.

Я немного помедлил, потом толкнул дверь и вошел.

В этом доме я бывал сотни раз, и никогда мне не было так сложно решиться войти, как сейчас. Все стойла были не только пусты, но еще и вычищены. Со стен пропала дорогая броня, секира, пара мечей. Рабы стоят не настолько дорого, насколько я знал. Меч уж точно стоит больше. Может, Кнут купил не обычных доходяг, а сильных воинов? Скорее всего, торговцы не собирались продавать их в Сторбаше, а планировали отвезти рабов на крупное торжище, чтобы получить побольше денег. Если бы Кнут не освободил оставшихся, а продал, то смог бы возместить потери.

— Сын Эрлинга? Что ты тут делаешь? — нелюбезно спросила меня Маргрит, мать Дага. Раньше она встречала гостей приветливее.

— Хочу кое о чем поговорить с Дагом.

— А он хочет с тобой говорить?

— Не знаю. Потому и пришел.

— Слушай, сын Эрлинга, — она подошла ко мне и шепотом продолжила, — мой муж всю жизнь служил твоему отцу. Один Фомрир знает, сколько ран он получил, прикрывая его. И даже сейчас, после того, что случилось с Дагом, он остается верным. Даг тоже простил тебя. Но я, я не прощу никогда. Не приходи в мой дом, сын Эрлинга. Не показывайся мне на глаза. И не смей ничего просить у моего сына! Наша семья уже достаточно отдала.

— Мам? Кай? — Даг вошел следом за мной.

Я улыбнулся Маргрит и сказал бывшему другу:

— Даг, я хочу тебя нанять.

— Я уже объяснил, что не собираюсь уходить из Сторбаша. И тебе не советую. С одной руной ты там будешь вроде зайца.

— Я не за этим. Хочу нанять тебя как учителя. Я не вернусь на площадку к Хакану, но мне нужно с кем-то сражаться. Отец слишком силен. Двурунный соперник подошел бы лучше всего. Я готов платить, скажем, один эре в седьмицу.

— Ты уже один раз чуть не убил моего сына! А сейчас хочешь бить его за деньги? — накинулась на меня Маргрит. — Раз ты такой богач, найми себе учителя. Или купи раба и делай с ним, что хочешь.

— Я буду платить твоему сыну, чтобы он бил меня. Даг намного сильнее. Пока.

— Я согласен, — вмешался Даг. — На той полянке, после восхода солнца.

Получив его согласие, я тут же сбежал из их дома, чтобы не слушать воплей безумной женщины. Пусть она покричит лучше на сына.

Я придумал такую штуку не сдуру. Если я и впрямь буду становиться сильнее лишь в смертных боях, то скорее всего, это